Читаю на АПН статьи под рубрикой "спор о политологии" и чувствую, как самонадевается личина гоголевского персонажа со словами "ну вот же ж эко люди могут исхитриться, да так чтобы вот эдак всё устроить".
Чем занимаются политологи, я так и не понял, в чём каюсь. Ниже попробую написать, чем они, имхо, должны бы заниматься, пока не понадобился канал от Белого моря до Красного в обход Чёрного. И как с этим всем бороться.
Я бы определил политологию как науку о взаимотношениях человека и группы людей, которой этот человек приписывает некоторую общность, степень которой достаточна, чтобы определять поведение членов группы в этих взаимоотношениях. Определение не особо стройное, но.
Во-первых, изучать взаимоотношения "группа-группа" в обществе можно, только если наличествует возможность свести задачу к отдельному человеку: больше вам никто эти взаимоотношения не опишет. Группа может вести себя, да, но рассказать о себе она может только устами отдельной личности.
Во-вторых, взаимоотношения "человек-человек" уже раздёрганы по самым разным наукам, и попытка политологии сюда припопиться вызывает непочтительные обвинения в плагиате.
В-третьих, человек может политиковать по отношению к несуществующей, выдуманной им самим группе с определёнными характеристиками - "жыды" и "фошшызм" здесь лежат рядышком.
Соответственно, практической пользой от политологии является предсказание поведения человека или группы для существующих взаимоотношений между ними, а равно определение и описание таких взаимоотношений человека и группы, которые имеют результатом некоторые заданные по условию задачи типы поведения человека или группы. Собственно, всё. Прямая и обратная задачи политологии.
КПД тех, кто называет себя политологами в РФ, предоставляю посчитать вам. А о политических технологиях сейчас скажу гадость.
Средств изменения поведения во взаимоотношениях человек-группа, а равно средств изменения самих этих взаимоотношений до смешного мало. Обман и насилие, убеждение и принуждение... называйте как хотите. Целей, которые достигаются этими средствами, ещё меньше, точнее, всего одна. Власть. А между средствами и целью цветёт сложность "политических технологий", которая ничем от сложности компендиума типа "В помощь начинающему кату" не отличается: разве что у ката средств поменьше, только боль.
А как же без технологий, скажут мне. Не оборешь Сау без Кольца... Позволю себе высказаться всё по той же аналогии с палачом. Его деятельность продуктивна и востребована по двум причинам: во-первых, пытуемый привязан к дыбе и не может, мерзавчик этакий, убежать; а во-вторых, пытуемому больно - даже если он мужественно молчит, ему действительно больно.
Так что если хотите обесценить политические технологии - делаете две вещи.
Во-первых, приучаете людей к политике, скажем так, в масштабе. Опять-таки, воззову к психофизической гипотезе Миллса и выводу на её основе, что человек начинает категоризировать и типизировать группу численностью более 2-6 других человек (разные люди в разных обстоятельствах по-разному). И вот хоть нытьём, хоть каканьем обеспечьте человеку возможность политиковать с группой бОльшей численности, обладающей общностью. Человек 7, например. В качестве практикума. Будьте уверены, к политическим технологиям такой практикант станет много менее уязвим. Загрубеет, обмозолится, потеряет чувствительность к кнуту и раскалённому железу. Понимать начнёт, как дела делаются, ага. Не путать с заболеванием типа "они все врут", которое Лукьяненко в своё время изящнейше обозвал "категория "лысый ёж", на циничном жаргоне имперских психологов".
Ради интереса можете прикинуть, как много людей в нынешнем обществе по жизни имеют такую возможность - учиться политиковать по жизни: чтобы и группа была на самом деле, а не воображаемая. Прикиньте, прикиньте, чтоб не думали потом, будто атомизация общества случилась и продолжает случаться сама по себе.
Во-вторых, пора бы уже начинать формулировать ТЗ на задачу отстройки информационной среды для человека, то бишь обеспечения возможности бегства от палача в индивидуальную башню слоновой кости, когда тексты, звук и видео, являющиеся эффекторами политических технологий (рекламы включительно), можно отфильтровать; при этом не запыхаться, фильтруя, и не двинуться умом от сенсорного голодания.
Эти меры, естественно, политологию не отменяют, как не отменяют стеклопакеты в окнах, защищающие от шума автомобилей внизу, химию и механику, позволившую построить двигатели внутреннего сгорания.
Вот так как-то.
Чем занимаются политологи, я так и не понял, в чём каюсь. Ниже попробую написать, чем они, имхо, должны бы заниматься, пока не понадобился канал от Белого моря до Красного в обход Чёрного. И как с этим всем бороться.
Я бы определил политологию как науку о взаимотношениях человека и группы людей, которой этот человек приписывает некоторую общность, степень которой достаточна, чтобы определять поведение членов группы в этих взаимоотношениях. Определение не особо стройное, но.
Во-первых, изучать взаимоотношения "группа-группа" в обществе можно, только если наличествует возможность свести задачу к отдельному человеку: больше вам никто эти взаимоотношения не опишет. Группа может вести себя, да, но рассказать о себе она может только устами отдельной личности.
Во-вторых, взаимоотношения "человек-человек" уже раздёрганы по самым разным наукам, и попытка политологии сюда припопиться вызывает непочтительные обвинения в плагиате.
В-третьих, человек может политиковать по отношению к несуществующей, выдуманной им самим группе с определёнными характеристиками - "жыды" и "фошшызм" здесь лежат рядышком.
Соответственно, практической пользой от политологии является предсказание поведения человека или группы для существующих взаимоотношений между ними, а равно определение и описание таких взаимоотношений человека и группы, которые имеют результатом некоторые заданные по условию задачи типы поведения человека или группы. Собственно, всё. Прямая и обратная задачи политологии.
КПД тех, кто называет себя политологами в РФ, предоставляю посчитать вам. А о политических технологиях сейчас скажу гадость.
Средств изменения поведения во взаимоотношениях человек-группа, а равно средств изменения самих этих взаимоотношений до смешного мало. Обман и насилие, убеждение и принуждение... называйте как хотите. Целей, которые достигаются этими средствами, ещё меньше, точнее, всего одна. Власть. А между средствами и целью цветёт сложность "политических технологий", которая ничем от сложности компендиума типа "В помощь начинающему кату" не отличается: разве что у ката средств поменьше, только боль.
А как же без технологий, скажут мне. Не оборешь Сау без Кольца... Позволю себе высказаться всё по той же аналогии с палачом. Его деятельность продуктивна и востребована по двум причинам: во-первых, пытуемый привязан к дыбе и не может, мерзавчик этакий, убежать; а во-вторых, пытуемому больно - даже если он мужественно молчит, ему действительно больно.
Так что если хотите обесценить политические технологии - делаете две вещи.
Во-первых, приучаете людей к политике, скажем так, в масштабе. Опять-таки, воззову к психофизической гипотезе Миллса и выводу на её основе, что человек начинает категоризировать и типизировать группу численностью более 2-6 других человек (разные люди в разных обстоятельствах по-разному). И вот хоть нытьём, хоть каканьем обеспечьте человеку возможность политиковать с группой бОльшей численности, обладающей общностью. Человек 7, например. В качестве практикума. Будьте уверены, к политическим технологиям такой практикант станет много менее уязвим. Загрубеет, обмозолится, потеряет чувствительность к кнуту и раскалённому железу. Понимать начнёт, как дела делаются, ага. Не путать с заболеванием типа "они все врут", которое Лукьяненко в своё время изящнейше обозвал "категория "лысый ёж", на циничном жаргоне имперских психологов".
Ради интереса можете прикинуть, как много людей в нынешнем обществе по жизни имеют такую возможность - учиться политиковать по жизни: чтобы и группа была на самом деле, а не воображаемая. Прикиньте, прикиньте, чтоб не думали потом, будто атомизация общества случилась и продолжает случаться сама по себе.
Во-вторых, пора бы уже начинать формулировать ТЗ на задачу отстройки информационной среды для человека, то бишь обеспечения возможности бегства от палача в индивидуальную башню слоновой кости, когда тексты, звук и видео, являющиеся эффекторами политических технологий (рекламы включительно), можно отфильтровать; при этом не запыхаться, фильтруя, и не двинуться умом от сенсорного голодания.
Эти меры, естественно, политологию не отменяют, как не отменяют стеклопакеты в окнах, защищающие от шума автомобилей внизу, химию и механику, позволившую построить двигатели внутреннего сгорания.
Вот так как-то.
