Сформулировано не мною, сформулировано давно: бороться имеет смысл за Власть, за Собственность, за Дискурс. Повелевать, обладать, толковать.
Понятно, что бороться за эти прекрасные вещи - или создавать их, что актуально для антиколониальных усилий - можно двояко: либо двигать правильных людей на нужные места (технический подход), либо выращивать нужных людей для правильных мест (подход гуманитарный).
Ниже я попытался, скучая на каникулах, собрать свои разновременные заметки на темы: откуда эти вещи с заглавной буквы вообще берутся, как люди за них ухватываются, и, значит, какие люди для этого нужны. Повествование выдержано в излюбленном мною пиджин-философском стиле и предельно общем виде, а сквозь терминологию я продирался как сквозь терновник. И всё ради того, чтобы сказать вещи, которые, надеюсь, и так знает каждый, хотя бы и спинным мозгом.
Цель текста - а он, зараза, длинный, заметок было много, копились... так вот, цель текста - как обычно, прикрутить к этому знанию ручки для переноски в лобные доли. Или где там происходит осмысление явное, вербализованное.
Глядишь, пригодится при написании политических программ и формулировании задач и призывов. Или при чтении написанного и сформулированного.
Или просто посмеяться.
О ролях.
Давным-давно, когда человек ещё только происходил от обезьяны, а то и раньше... стоп. Вообще, это не человек произошёл от обезьяны, а человечья стая произошла от обезьяньей. Собственно человек произошёл вдогонку, в процессе освоения нового уровня коммуникации и приспособления к нему, даже и через искусственный отбор в отношении себя самого... так вот, в те былинные времена уже было понятно, что, если стая хочет выжить, то со всякими саблезубыми должны драться в первую очередь самцы, а самки - только во вторую или полуторную очередь, потому что выживает в первую очередь стая, а не конкретный, отягощённый надбровными дугами индивид.
Если рассматривать эволюцию стаи в режиме "вызов-ответ", то становится понятным, что преимущественно мужская работа - это взаимодействие с вещами внешними, с тем-что-не-стая, с тем, что ещё не быт. Работа женская - это повседневная работа с вещами уже прирученными, привычными и безопасными. Эти занятия в сумме складываются в освоение окружаюшего мира, которым освоением хомо сапиенс и прославился в собственных глазах.
Вопрос "кто лучше и выше", кому цивилизация больше обязана, здесь смысла не имеет. Оружие или строительство - это мужские изобретения, а вот медицина или кулинария - это женское, это занятия тех, кто ждёт охотников, укрывшись за частоколом. Для особо одарённых подчеркну, что я говорю о происхождении тех или иных занятий и технологий, а не о чьём-то непосредственном биологическом предназначении к ним - это уже вопрос второй и спорный.
Дело, однако в том, что быт по сути своей менее разнообразен, чем всё то, что за оградой, покамест неприрученное.
Быт потому и быт, что от него можно не ждать подвоха. А улучшение быта - это всегда полировка, сглаживание мелких, а потом мельчайших шероховатостей, избавление от неудобств. Поэтому в "женской работе" играют тщательность, старание, аккуратность, степень овладения навыком. Мелкий стежок.
Взаимодействие же с внешним миром - уже не мелкий стежок, а "какого мамонта завалил", "от скольки волков в одиночку отбился" или "сколько гектар раскорчевал". Более того, улучшение внешнего мира, подготовка его к приручению и обработке, включению в быт - это всегда нанесение ему изменений; чем масштабнее, тем лучше. Чтоб знал своё место. Начиная же с некоторого масштаба желаемых изменений, один мужик в поле уже совсем, совсем не воин. Даже великий охотник в одиночку не настреляет мяса больше, чем куча заурядных сельчан, устроивших облаву.
Это значит, что именно в мужской работе появляется разделение труда, или, определяя его обще, без применения к конкретной области деятельности, появляются роли - опять же, для особо понятливых: не предназначения и всяческие касты, а роли, сколько-нибудь типичные для типичных же ситуаций.
Если учитывать всё тот же режим "вызов-ответ" и принять, что системообразующими станут проблемы, которые игнорировать будет в принципе невозможно (угрозы), - иначе кони двинешь - то роли здесь получаются следующие.
Защитник. Разведчик. Связник.
Разведчик - "тот, кто видит невидимое остальным". Он нужен для того, чтобы распознать угрозу.
Защитник - "тот, кто может применить излишнюю силу". То есть тот, кто, собственно, и справляется с актуальными проявлениями угрозы, делая при этом больше того, что нужно лично ему.
Связник - тот, кто согласовывает и соизмеряет действия разведчиков и защитников. Чисто "разведывательный подход" всегда ведёт к уклонению от угрозы, а чисто "защитный подход" - к лобовому противостоянию ей на истощение. Очевидно, что комбинирование этих подходов в зависимости от ситуации на перспективе гораздо эффективнее, нежели каждый из них по отдельности.
Три раза подчёркиваю - это не профессии и не призвания, это роли. Для разных угроз и в разных ситуациях их могут играть разные люди, причём входить в эти роли и расставаться с ними без осознания и сожаления. Равно один и тот же человек может играть разные роли.
О силе.
Защитник в человеческой уже стае имеет две ипостаси. Работяга и воин. Тот, кто работает с неразумной природой... скажем, пашет землю в видах на пожрать, выслеживает мамонта пожирнее в тех же самых видах, самозабвенно рубит дрова на зиму... и тот, кто работает с разумными существами, убивая их, калеча и запугивая криками "это Спарта". Общего у двух ипостасей - то, что они способны заставить себя на усилие сверх минимума, требуемого здесь и сейчас.
Как из работника получается воин? Точнее, как оформляется эта роль в человеческой стае? Здесь я просто зацитирую комментарий
krylov'а к одному из ранешних постов.
То есть для появления высшей ипостаси защитника нужен специфический, второсигнальный уже вызов. Против тигров и львов воины не нужны, против них нужны ямы с кольями на дне, с чем всякий крестьянин справится.
Воин, повторяю, работает с людьми. С какими людьми? С людьми, которые экономят собственные усилия за счёт увеличения энтропии в социуме, делая зряшной какую-то часть проделанной производителем работы. Раз в месяц зайти на огонёк, постращать трудолюбивого лоха томагавком, забрать что приглянулось, и к себе, отдыхать. Цель разбойника - экономия энергии - естественна и не безобразна для любого живого существа. Возражения вызывает способ достижения этих целей, за счёт стаи.
Отвечая на вызов, стая перераспределяет усилия, в ней появляются вакансии на новую роль. Какую именно? Разбойники понимаются стаей отнюдь не как высшие существа, а как подобная же стая, только неправильная. Изверги. Следовательно, заимствовать их индивидуальное и групповое наблюдаемое поведение и средства его обеспечения - можно, а вот образ жизни - уже нет. Отсюда и получаем роль "разбойника, который умеет драться и всё такое, но на нас, хороших, не нападает и не грабит". Воин.
Каковы следствия "апгрейда работяги"? Это, во-первых, введение в быт норм, определяющих право собственности... "если ты возьмёшь это вкусное, лежащее без видимого присмотра рядом со слабосильным работягой, то тебе настучат по голове". А во-вторых, это создание условий для отправления власти. Работяга, способный на сверхдолжное усилие, властвует над собой. Воин тоже способен на сверхдолжное усилие, но он уже способен властвовать над собой и над другими. "Так, убрал ручонки от мешка с зерном. И на виду их держи, а то ширну копьём в пузо".
В материальной сфере воина отличает владение оружием.
То же самое рассуждение может и должно быть применено к двум другим ролям: разведчику и связнику.
О мудрости.
Почему под раздачу попадает работяга (точнее, производительные силы стаи), я уже сказал. Однако у стаи, развивающейся в режиме "вызов-ответ", существуют ещё два участка, куда всякие циничные оглоеды могут её уязвить за-ради собственной выгоды. Один из них - это осведомлённость стаи об окружающем мире.
Разбойник - тот, кто отбирает у работяги продукт его сверхдолжных усилий. Однако и у разведчика можно отобрать уже его продукт, заменив полученные им сведения об окружающем мире (со всей прилагающейся субъективностью) на сведения собственного изготовления. Как именно отобрать? А рассказать своё (вариант - отредактированное) интереснее, чтобы слушали не молчуна, шнырявшего месяц по степи, а златоуста, от хижины на сто шагов не отходившего.
Что вам разведчик скажет? "Два дня пути - там река. Стойбища рыл на полста каждое. Народ какой-то недокормленный, копьеметалки морально устаревшие. Зимой откочуют". Что скажет златоуст? "Горе, о горе нам! Близко совсем, уже за рекой тьмы и тьмы с раскосыми и жадными очами! Каждый ростом три метра и убивает взглядом. Настала пора расплаты за неуважительное ко мне отношение. А зимой земля налетит на небесную ось. Однако возрадуйтесь! Если пожертвуете мне что подороже, то я, так и быть..."
Я утрирую, конечно, но не намного. Знать и излагать - это принципиально разные вещи, и талант излагать того, кто не знает, по отношению к тому, кто знает, оказывается аналогом разбойничьего ножа у горла землепашца. Под удар попадает осведомлённость стаи. Особенно во времена дикие, когда словарь сто слов, а сто первым можно убить. Сами понимаете, сладко- или грозноречивый паразит стаю сумеет угробить столь же верно, сколь и разбойники поблизости - стая либо прохлопает реальную угрозу, либо истощится на противостоянии угрозам иллюзорным.
Стаей оказывается востребована новая роль, "апгрейд разведчика". Пусть эта роль называется "мудрец". Мудрец, как и разведчик, "видит больше", чем остальные. При этом в отличие от разведчика и подобно златоусту он умеет говорить. Использует мудрец это умение отнюдь не обязательно с тем, чтобы рассказывать о реальном мире. Реальный мир скучен, там дождь, слякоть и какие-то недотыкомки у реки в двух днях пути отсюда.
Присутствие мудреца, слова мудреца - мудрость как таковая - мешают разводке лохов. В этом их, слов и присутствия, цель и назначение. Слова пакуются в поговорки, сказки, мифы, басни, притчи для лучшей переносимости (во всех смыслах). И если первыми мудрецами были пожившие и научившиеся говорить разведчики, то потом на мудреца можно стало выучиться - как и воины стали заучивать приёмы, а не вырабатывать их в боевых условиях. Хотя, конечно, мудрец не путешествовавший, что воин без войны - это не мудрец, а так... признаюсь со вздохом сожаления о себе, любимом.
Учёный - это частный, поздний случай мудреца, чья мудрость как способность к запрету разводилова основывается именно на точном знании об окружающем мире или куске такового. Если эта мудрость у него есть, конечно.
Что приходит в человечью стаю с мудростью? Во-первых, в быту появляется такая вещь, как этикет, то есть ограничения на способы ненасильственного отъёма. Мудрец отрабатывает по излишне наглому мошеннику, обнуляя его репутацию, что во времена первобытные и простодушные плохо совместимо со здоровьем. Бросил пословицу в середине пылкой речи на тему "несите ваши денежки", сломал магию слов, и руки аудитории потянулись к дреколью... Во-вторых, приходит дискурс, то есть вербально артикулированная форма объективации содержания сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности. Не весь. Только в части, касающейся списка тем. О чём говорить можно.
В материальной сфере мудрец отличается владением книгой... книжием... каким-то образом зафиксированным повествованием о необычном.
О политике.
Остаётся связник, то есть человек, который договаривается с разведчиками от имени защитников и с защитниками от имени разведчиков, ибо эти роли хотят разного, и внутриролевые протоколы общения от внешних в общем случае отличаются (хотя бы на уровне мимики и жеста). Надо понимать, что в своей минимальной ипостаси связник просто работает переводчиком, он не вырабатывает планов и никого ни к чему не обязывает. Не его это дело - думать и управлять.
И здесь таится ещё одна слабость человечьей стаи, третья по счёту. Если угроза не всем угрожает одинаково, если чья-то хата технически может оказаться с краю, или если под главным ударом оказывается собственноличный соперник, то возникает идея соблазн сорвать согласование отклика на угрозу, сорвать выработку оптимального отклика. То есть опять-таки, сэкономить собственные усилия за счёт стаи.
Возникает запрос на роль... обычно такое называют "вождём", но слово тянет за собой всякие семейные, родоплеменные смыслы. Здесь работает скорее концепция warchief'а, кризисного управляющего. А потом и некризисного.
Переход "работяга-воин" был ответом на покушение на Вещь, на предмет. На тот же мешок с зерном, если хотите. На Вещь, которая была здесь и сейчас. Переход "разведчик-мудрец" был ответом на покушение на Образ, на впечатление от окружающего мира, на Пространство, из которого изымалось реально увиденное разведчиком и вписывались свежепридуманные жадные орды и небесная ось. Переход "связник-управитель" оказывается ответом покушению на Время. Согласование сорвано, и на организацию встречи пушистого северного зверька "не хватает времени".
Вещь можно не отдать или вернуть, чем воин и занимается. Создания фальшивых образов можно не допустить, или можно развеять уже созданные - это работа мудреца. Соответственно, "управитель" как "апгрейд связника" мешает терять время - и сам запасает его. Проще говоря, вырабатывает готовые решения заранее и приучает окружающих к безоговорочному повиновению "в случае чего".
Чем обзаводится человечья стая с появлением "управителя"? Опять две вещи. Во-первых, это нормы, определяющие применение власти. При каких обстоятельствах людей можно использовать как орудия. Во-вторых, это унификация протоколов - когда и защитники, и разведчики начинают "говорить на одном и том же языке", заданном управителем. Эта унификация - каким способом и когда общаемся, в сумме с уже определённым мудрецами списком тем, создаёт Дискурс.
В материальной сфере управитель владеет кодексом. Списком законов.
Обобщение.
То есть... Власть, Собственность, Дискурс. Для создания Власти надо создавать воинов и управителей. Первые способны применять власть, вторые её ограничивают, нормируют, делая собственно властью, а не просто неограниченным насилием. Для создания Собственности надо создавать воинов и мудрецов. Первые защищают право, вторые определяют его. Для создания Дискурса надо создавать мудрецов и управителей. Первые определяют темы, вторые - протокол и словарь.
Как создавать? Определять эти роли относительно угроз, на которые требуется отклик, отличать людей, способных эти роли исполнить. Ну, и самим пробоваться, не без того.
Спасибо за внимание.
Понятно, что бороться за эти прекрасные вещи - или создавать их, что актуально для антиколониальных усилий - можно двояко: либо двигать правильных людей на нужные места (технический подход), либо выращивать нужных людей для правильных мест (подход гуманитарный).
Ниже я попытался, скучая на каникулах, собрать свои разновременные заметки на темы: откуда эти вещи с заглавной буквы вообще берутся, как люди за них ухватываются, и, значит, какие люди для этого нужны. Повествование выдержано в излюбленном мною пиджин-философском стиле и предельно общем виде, а сквозь терминологию я продирался как сквозь терновник. И всё ради того, чтобы сказать вещи, которые, надеюсь, и так знает каждый, хотя бы и спинным мозгом.
Цель текста - а он, зараза, длинный, заметок было много, копились... так вот, цель текста - как обычно, прикрутить к этому знанию ручки для переноски в лобные доли. Или где там происходит осмысление явное, вербализованное.
Глядишь, пригодится при написании политических программ и формулировании задач и призывов. Или при чтении написанного и сформулированного.
Или просто посмеяться.
О ролях.
Давным-давно, когда человек ещё только происходил от обезьяны, а то и раньше... стоп. Вообще, это не человек произошёл от обезьяны, а человечья стая произошла от обезьяньей. Собственно человек произошёл вдогонку, в процессе освоения нового уровня коммуникации и приспособления к нему, даже и через искусственный отбор в отношении себя самого... так вот, в те былинные времена уже было понятно, что, если стая хочет выжить, то со всякими саблезубыми должны драться в первую очередь самцы, а самки - только во вторую или полуторную очередь, потому что выживает в первую очередь стая, а не конкретный, отягощённый надбровными дугами индивид.
Если рассматривать эволюцию стаи в режиме "вызов-ответ", то становится понятным, что преимущественно мужская работа - это взаимодействие с вещами внешними, с тем-что-не-стая, с тем, что ещё не быт. Работа женская - это повседневная работа с вещами уже прирученными, привычными и безопасными. Эти занятия в сумме складываются в освоение окружаюшего мира, которым освоением хомо сапиенс и прославился в собственных глазах.
Вопрос "кто лучше и выше", кому цивилизация больше обязана, здесь смысла не имеет. Оружие или строительство - это мужские изобретения, а вот медицина или кулинария - это женское, это занятия тех, кто ждёт охотников, укрывшись за частоколом. Для особо одарённых подчеркну, что я говорю о происхождении тех или иных занятий и технологий, а не о чьём-то непосредственном биологическом предназначении к ним - это уже вопрос второй и спорный.
Дело, однако в том, что быт по сути своей менее разнообразен, чем всё то, что за оградой, покамест неприрученное.
Быт потому и быт, что от него можно не ждать подвоха. А улучшение быта - это всегда полировка, сглаживание мелких, а потом мельчайших шероховатостей, избавление от неудобств. Поэтому в "женской работе" играют тщательность, старание, аккуратность, степень овладения навыком. Мелкий стежок.
Взаимодействие же с внешним миром - уже не мелкий стежок, а "какого мамонта завалил", "от скольки волков в одиночку отбился" или "сколько гектар раскорчевал". Более того, улучшение внешнего мира, подготовка его к приручению и обработке, включению в быт - это всегда нанесение ему изменений; чем масштабнее, тем лучше. Чтоб знал своё место. Начиная же с некоторого масштаба желаемых изменений, один мужик в поле уже совсем, совсем не воин. Даже великий охотник в одиночку не настреляет мяса больше, чем куча заурядных сельчан, устроивших облаву.
Это значит, что именно в мужской работе появляется разделение труда, или, определяя его обще, без применения к конкретной области деятельности, появляются роли - опять же, для особо понятливых: не предназначения и всяческие касты, а роли, сколько-нибудь типичные для типичных же ситуаций.
Если учитывать всё тот же режим "вызов-ответ" и принять, что системообразующими станут проблемы, которые игнорировать будет в принципе невозможно (угрозы), - иначе кони двинешь - то роли здесь получаются следующие.
Защитник. Разведчик. Связник.
Разведчик - "тот, кто видит невидимое остальным". Он нужен для того, чтобы распознать угрозу.
Защитник - "тот, кто может применить излишнюю силу". То есть тот, кто, собственно, и справляется с актуальными проявлениями угрозы, делая при этом больше того, что нужно лично ему.
Связник - тот, кто согласовывает и соизмеряет действия разведчиков и защитников. Чисто "разведывательный подход" всегда ведёт к уклонению от угрозы, а чисто "защитный подход" - к лобовому противостоянию ей на истощение. Очевидно, что комбинирование этих подходов в зависимости от ситуации на перспективе гораздо эффективнее, нежели каждый из них по отдельности.
Три раза подчёркиваю - это не профессии и не призвания, это роли. Для разных угроз и в разных ситуациях их могут играть разные люди, причём входить в эти роли и расставаться с ними без осознания и сожаления. Равно один и тот же человек может играть разные роли.
О силе.
Защитник в человеческой уже стае имеет две ипостаси. Работяга и воин. Тот, кто работает с неразумной природой... скажем, пашет землю в видах на пожрать, выслеживает мамонта пожирнее в тех же самых видах, самозабвенно рубит дрова на зиму... и тот, кто работает с разумными существами, убивая их, калеча и запугивая криками "это Спарта". Общего у двух ипостасей - то, что они способны заставить себя на усилие сверх минимума, требуемого здесь и сейчас.
Как из работника получается воин? Точнее, как оформляется эта роль в человеческой стае? Здесь я просто зацитирую комментарий
krylov'а к одному из ранешних постов."Я в своё время именно на этом примере объяснял первокурсникам Гегеля. Диалектическая триада: тезис (крестьянин, работник: производитель, но беззащитный) - антитезис (разбойник: ничего не производит, но может отнять) - синтез (воин: не производит, защищает производителей). При этом воинские умения - это умения разбойника, СНЯТЫЕ с него и доразвитые, но при этом с отрицанием разбойничьей мотивации".
То есть для появления высшей ипостаси защитника нужен специфический, второсигнальный уже вызов. Против тигров и львов воины не нужны, против них нужны ямы с кольями на дне, с чем всякий крестьянин справится.
Воин, повторяю, работает с людьми. С какими людьми? С людьми, которые экономят собственные усилия за счёт увеличения энтропии в социуме, делая зряшной какую-то часть проделанной производителем работы. Раз в месяц зайти на огонёк, постращать трудолюбивого лоха томагавком, забрать что приглянулось, и к себе, отдыхать. Цель разбойника - экономия энергии - естественна и не безобразна для любого живого существа. Возражения вызывает способ достижения этих целей, за счёт стаи.
Отвечая на вызов, стая перераспределяет усилия, в ней появляются вакансии на новую роль. Какую именно? Разбойники понимаются стаей отнюдь не как высшие существа, а как подобная же стая, только неправильная. Изверги. Следовательно, заимствовать их индивидуальное и групповое наблюдаемое поведение и средства его обеспечения - можно, а вот образ жизни - уже нет. Отсюда и получаем роль "разбойника, который умеет драться и всё такое, но на нас, хороших, не нападает и не грабит". Воин.
Каковы следствия "апгрейда работяги"? Это, во-первых, введение в быт норм, определяющих право собственности... "если ты возьмёшь это вкусное, лежащее без видимого присмотра рядом со слабосильным работягой, то тебе настучат по голове". А во-вторых, это создание условий для отправления власти. Работяга, способный на сверхдолжное усилие, властвует над собой. Воин тоже способен на сверхдолжное усилие, но он уже способен властвовать над собой и над другими. "Так, убрал ручонки от мешка с зерном. И на виду их держи, а то ширну копьём в пузо".
В материальной сфере воина отличает владение оружием.
То же самое рассуждение может и должно быть применено к двум другим ролям: разведчику и связнику.
О мудрости.
Почему под раздачу попадает работяга (точнее, производительные силы стаи), я уже сказал. Однако у стаи, развивающейся в режиме "вызов-ответ", существуют ещё два участка, куда всякие циничные оглоеды могут её уязвить за-ради собственной выгоды. Один из них - это осведомлённость стаи об окружающем мире.
Разбойник - тот, кто отбирает у работяги продукт его сверхдолжных усилий. Однако и у разведчика можно отобрать уже его продукт, заменив полученные им сведения об окружающем мире (со всей прилагающейся субъективностью) на сведения собственного изготовления. Как именно отобрать? А рассказать своё (вариант - отредактированное) интереснее, чтобы слушали не молчуна, шнырявшего месяц по степи, а златоуста, от хижины на сто шагов не отходившего.
Что вам разведчик скажет? "Два дня пути - там река. Стойбища рыл на полста каждое. Народ какой-то недокормленный, копьеметалки морально устаревшие. Зимой откочуют". Что скажет златоуст? "Горе, о горе нам! Близко совсем, уже за рекой тьмы и тьмы с раскосыми и жадными очами! Каждый ростом три метра и убивает взглядом. Настала пора расплаты за неуважительное ко мне отношение. А зимой земля налетит на небесную ось. Однако возрадуйтесь! Если пожертвуете мне что подороже, то я, так и быть..."
Я утрирую, конечно, но не намного. Знать и излагать - это принципиально разные вещи, и талант излагать того, кто не знает, по отношению к тому, кто знает, оказывается аналогом разбойничьего ножа у горла землепашца. Под удар попадает осведомлённость стаи. Особенно во времена дикие, когда словарь сто слов, а сто первым можно убить. Сами понимаете, сладко- или грозноречивый паразит стаю сумеет угробить столь же верно, сколь и разбойники поблизости - стая либо прохлопает реальную угрозу, либо истощится на противостоянии угрозам иллюзорным.
Стаей оказывается востребована новая роль, "апгрейд разведчика". Пусть эта роль называется "мудрец". Мудрец, как и разведчик, "видит больше", чем остальные. При этом в отличие от разведчика и подобно златоусту он умеет говорить. Использует мудрец это умение отнюдь не обязательно с тем, чтобы рассказывать о реальном мире. Реальный мир скучен, там дождь, слякоть и какие-то недотыкомки у реки в двух днях пути отсюда.
Присутствие мудреца, слова мудреца - мудрость как таковая - мешают разводке лохов. В этом их, слов и присутствия, цель и назначение. Слова пакуются в поговорки, сказки, мифы, басни, притчи для лучшей переносимости (во всех смыслах). И если первыми мудрецами были пожившие и научившиеся говорить разведчики, то потом на мудреца можно стало выучиться - как и воины стали заучивать приёмы, а не вырабатывать их в боевых условиях. Хотя, конечно, мудрец не путешествовавший, что воин без войны - это не мудрец, а так... признаюсь со вздохом сожаления о себе, любимом.
Учёный - это частный, поздний случай мудреца, чья мудрость как способность к запрету разводилова основывается именно на точном знании об окружающем мире или куске такового. Если эта мудрость у него есть, конечно.
Что приходит в человечью стаю с мудростью? Во-первых, в быту появляется такая вещь, как этикет, то есть ограничения на способы ненасильственного отъёма. Мудрец отрабатывает по излишне наглому мошеннику, обнуляя его репутацию, что во времена первобытные и простодушные плохо совместимо со здоровьем. Бросил пословицу в середине пылкой речи на тему "несите ваши денежки", сломал магию слов, и руки аудитории потянулись к дреколью... Во-вторых, приходит дискурс, то есть вербально артикулированная форма объективации содержания сознания, регулируемая доминирующим в той или иной социокультурной традиции типом рациональности. Не весь. Только в части, касающейся списка тем. О чём говорить можно.
В материальной сфере мудрец отличается владением книгой... книжием... каким-то образом зафиксированным повествованием о необычном.
О политике.
Остаётся связник, то есть человек, который договаривается с разведчиками от имени защитников и с защитниками от имени разведчиков, ибо эти роли хотят разного, и внутриролевые протоколы общения от внешних в общем случае отличаются (хотя бы на уровне мимики и жеста). Надо понимать, что в своей минимальной ипостаси связник просто работает переводчиком, он не вырабатывает планов и никого ни к чему не обязывает. Не его это дело - думать и управлять.
И здесь таится ещё одна слабость человечьей стаи, третья по счёту. Если угроза не всем угрожает одинаково, если чья-то хата технически может оказаться с краю, или если под главным ударом оказывается собственноличный соперник, то возникает идея соблазн сорвать согласование отклика на угрозу, сорвать выработку оптимального отклика. То есть опять-таки, сэкономить собственные усилия за счёт стаи.
Возникает запрос на роль... обычно такое называют "вождём", но слово тянет за собой всякие семейные, родоплеменные смыслы. Здесь работает скорее концепция warchief'а, кризисного управляющего. А потом и некризисного.
Переход "работяга-воин" был ответом на покушение на Вещь, на предмет. На тот же мешок с зерном, если хотите. На Вещь, которая была здесь и сейчас. Переход "разведчик-мудрец" был ответом на покушение на Образ, на впечатление от окружающего мира, на Пространство, из которого изымалось реально увиденное разведчиком и вписывались свежепридуманные жадные орды и небесная ось. Переход "связник-управитель" оказывается ответом покушению на Время. Согласование сорвано, и на организацию встречи пушистого северного зверька "не хватает времени".
Вещь можно не отдать или вернуть, чем воин и занимается. Создания фальшивых образов можно не допустить, или можно развеять уже созданные - это работа мудреца. Соответственно, "управитель" как "апгрейд связника" мешает терять время - и сам запасает его. Проще говоря, вырабатывает готовые решения заранее и приучает окружающих к безоговорочному повиновению "в случае чего".
Чем обзаводится человечья стая с появлением "управителя"? Опять две вещи. Во-первых, это нормы, определяющие применение власти. При каких обстоятельствах людей можно использовать как орудия. Во-вторых, это унификация протоколов - когда и защитники, и разведчики начинают "говорить на одном и том же языке", заданном управителем. Эта унификация - каким способом и когда общаемся, в сумме с уже определённым мудрецами списком тем, создаёт Дискурс.
В материальной сфере управитель владеет кодексом. Списком законов.
Обобщение.
То есть... Власть, Собственность, Дискурс. Для создания Власти надо создавать воинов и управителей. Первые способны применять власть, вторые её ограничивают, нормируют, делая собственно властью, а не просто неограниченным насилием. Для создания Собственности надо создавать воинов и мудрецов. Первые защищают право, вторые определяют его. Для создания Дискурса надо создавать мудрецов и управителей. Первые определяют темы, вторые - протокол и словарь.
Как создавать? Определять эти роли относительно угроз, на которые требуется отклик, отличать людей, способных эти роли исполнить. Ну, и самим пробоваться, не без того.
Спасибо за внимание.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.
