Автор в экономике ни уха ни рыла, но Общая Теория Всего говорит о ней следующее, и, полагаю, большую часть этого следующего читатель слышал и читал гораздо раньше.
Сначала автор воздвигнет рассуждение о семье, которое прозвучит забавно, если прикладывать его исключительно к типичной для настоящего времени нуклеарной семье.
Потому автор напоминает, что нуклеарная семья распространилась исторически недавно, когда определение "короткая, скотская и жестокая" применительно к человеческой жизни стало возможно понимать как метафору (конечно, далеко не всегда и не везде).
Итак, функцией семьи является защита вполне определённого типа девиантов от действия стабилизирующего отбора. Защита тех, кто слаб, глуп и несамостоятелен в понятиях сложившейся в популяции нормы. Чтобы не сожрали и не затоптали.
Иными словами, семья как явление воспроизведётся в любой человеческой популяции, где ребёнку или инвалиду угрожает опасность со стороны природы или [чужих] нормальных людей. Выражение "опасность ребёнку от чужих" здесь не несёт моральной нагрузки - она получается просто из отношения к ребёнку как к взрослому, хотя бы и по ошибке.
Внутренняя деятельность семьи есть набор актов дарения такому девианту еды, крова, тепла, безопасности и т. д..
Верно и обратное: всякий акт дарения есть утверждение дарящим слабости, глупости и несамостоятельности получателя, его непригодности для "опчества": в пределе - принадлежности получателя к семье дарящего в статусе ребёнка или инвалида, неспособного о себе позаботиться.
Однако такое утверждение неполноценности можно опровергнуть ответным дарением.
Опровержение действительно, если отдарок подарку очевидно не подобен; если отдарок и подарок настолько неодинаковы, что их можно признать равноценными.
На полях: именно здесь и возникает место для "денег", то есть вещи, которая считается вообще ни на что не похожей. Практическая дипластия, хм-хм.
Взятые вместе, такие акты дарения и отдаривания образуют акт обмена, который тождествен акту определения границы семьи - как границы с другой семьёй, так и границы между семьёй и "опчеством".
Из требования наивозможной неодинаковости подарка и отдарка следует, что именно институт семьи есть движитель разделения труда, а равно всяческих открывательств и изобретательств.
Именно умение производить нечто "не как у других" есть залог существования конкретного экземпляра семьи, её отличия от окружающего "опчества".
Отсюда внешняя деятельность семей, постоянное самоопределение семей в условиях окружающего "опчества", состоит в обмене продуктов своеобразных или даже уникальных семейных умений и секретов.
Кстати, именно здесь начинается работа с чужими потребностями по их изощрению, чтобы "наш продукт" окружающие признавали чем-то отдельным и отличным. И, неизбежно, более ценным.
То же разделение труда будет происходить не только между семьями, но и внутри отдельной семьи; как минимум в силу смены поколений. Дети растут, становятся полноценными людьми, а потом инвалидами по старости - всё это определяет смену личных умений делать "не как другие члены семьи".
На полях: мнится мне, что Аристотель в "Политике", отделяя "экономику" от "хрематистики", исходил из наблюдаемого отличия внутренней и внешней деятельности семьи. Отличия, если хотите, домостроя от вендетты.
Очевидно, что внешнюю деятельность семьи может воспроизвести группа людей, семьёй не являющихся; людей без общих иждивенцев. Людей, которые стакнулись вместе исключительно с тем, чтобы произвести продукт на обмен - с семьями или себе подобными предприятиями.
Зачем? А чтобы не ждать милости от природы, не жить подножным кормом.
Итого, предприятие как процесс есть отчуждённое [от семьи] групповое самоопределение. Предприятие как учреждение в каждый конкретный момент времени есть стоп-кадр этого процесса, и отдельно я его не рассматриваю.
Отсюда то, что по телевизору называют экономикой, я считаю процессом согласования и взаимного разграничения множества отчуждённых групповых самоопределений в человеческой популяции, а рынок - одним из способов этого согласования и разграничения. Пресловутое "народное хозяйство" опять-таки оказывается стоп-кадром экономики.
Прозвучит крамольно, но обеспечение потребления популяции в таком понимании получается побочным эффектом экономики: дополнительной задачей, навешенной на постоянное противодействие стабилизирующему отбору в популяции. "А привяжи вы ко мне пилу, я задним ходом ещё и лес валить могу".
Если представить себе ситуацию "и под каждым ей кустом был готов и стол, и дом" в силу неслыханного развития каких-нибудь нанотехнологий и прочих производительных сил, на выходе мы по-прежнему получим фирмы, брэнды, "почтовые ящики", использующие самую малую возможность "сделать по-своему", которую предоставляют эти нанотехнологии - и обменяться продуктами, полученными через эту возможность.
В любой форме - со смежниками по безналу или на базаре за звонкое серебро, в зависимости от господствующих в популяции убеждений и личного темперамента.
Собственно, всё. Со временем я попробую применить изложенное к архиблагодатному вопросу "что ещё возможно в экономике, кроме рынка?"
Спасибо за внимание.
ПостСкриптум. Ах да, феномен, который мы называем нацией, в изложенном представлении можно рассматривать как продукт отождествлениявыпендрёжа деятельности некоторого множества предприятий (аристократических фамилий, "великих людей" или марочных производителей) и внутренней деятельности одной сверхбольшой семьи.
Которая начинает "делать по-своему, как умеем только мы, на обмен". Чтобы сохраниться.
Сначала автор воздвигнет рассуждение о семье, которое прозвучит забавно, если прикладывать его исключительно к типичной для настоящего времени нуклеарной семье.
Потому автор напоминает, что нуклеарная семья распространилась исторически недавно, когда определение "короткая, скотская и жестокая" применительно к человеческой жизни стало возможно понимать как метафору (конечно, далеко не всегда и не везде).
Итак, функцией семьи является защита вполне определённого типа девиантов от действия стабилизирующего отбора. Защита тех, кто слаб, глуп и несамостоятелен в понятиях сложившейся в популяции нормы. Чтобы не сожрали и не затоптали.
Иными словами, семья как явление воспроизведётся в любой человеческой популяции, где ребёнку или инвалиду угрожает опасность со стороны природы или [чужих] нормальных людей. Выражение "опасность ребёнку от чужих" здесь не несёт моральной нагрузки - она получается просто из отношения к ребёнку как к взрослому, хотя бы и по ошибке.
Внутренняя деятельность семьи есть набор актов дарения такому девианту еды, крова, тепла, безопасности и т. д..
Верно и обратное: всякий акт дарения есть утверждение дарящим слабости, глупости и несамостоятельности получателя, его непригодности для "опчества": в пределе - принадлежности получателя к семье дарящего в статусе ребёнка или инвалида, неспособного о себе позаботиться.
Однако такое утверждение неполноценности можно опровергнуть ответным дарением.
Опровержение действительно, если отдарок подарку очевидно не подобен; если отдарок и подарок настолько неодинаковы, что их можно признать равноценными.
На полях: именно здесь и возникает место для "денег", то есть вещи, которая считается вообще ни на что не похожей. Практическая дипластия, хм-хм.
Взятые вместе, такие акты дарения и отдаривания образуют акт обмена, который тождествен акту определения границы семьи - как границы с другой семьёй, так и границы между семьёй и "опчеством".
Из требования наивозможной неодинаковости подарка и отдарка следует, что именно институт семьи есть движитель разделения труда, а равно всяческих открывательств и изобретательств.
Именно умение производить нечто "не как у других" есть залог существования конкретного экземпляра семьи, её отличия от окружающего "опчества".
Отсюда внешняя деятельность семей, постоянное самоопределение семей в условиях окружающего "опчества", состоит в обмене продуктов своеобразных или даже уникальных семейных умений и секретов.
Кстати, именно здесь начинается работа с чужими потребностями по их изощрению, чтобы "наш продукт" окружающие признавали чем-то отдельным и отличным. И, неизбежно, более ценным.
То же разделение труда будет происходить не только между семьями, но и внутри отдельной семьи; как минимум в силу смены поколений. Дети растут, становятся полноценными людьми, а потом инвалидами по старости - всё это определяет смену личных умений делать "не как другие члены семьи".
На полях: мнится мне, что Аристотель в "Политике", отделяя "экономику" от "хрематистики", исходил из наблюдаемого отличия внутренней и внешней деятельности семьи. Отличия, если хотите, домостроя от вендетты.
Очевидно, что внешнюю деятельность семьи может воспроизвести группа людей, семьёй не являющихся; людей без общих иждивенцев. Людей, которые стакнулись вместе исключительно с тем, чтобы произвести продукт на обмен - с семьями или себе подобными предприятиями.
Зачем? А чтобы не ждать милости от природы, не жить подножным кормом.
Итого, предприятие как процесс есть отчуждённое [от семьи] групповое самоопределение. Предприятие как учреждение в каждый конкретный момент времени есть стоп-кадр этого процесса, и отдельно я его не рассматриваю.
Отсюда то, что по телевизору называют экономикой, я считаю процессом согласования и взаимного разграничения множества отчуждённых групповых самоопределений в человеческой популяции, а рынок - одним из способов этого согласования и разграничения. Пресловутое "народное хозяйство" опять-таки оказывается стоп-кадром экономики.
Прозвучит крамольно, но обеспечение потребления популяции в таком понимании получается побочным эффектом экономики: дополнительной задачей, навешенной на постоянное противодействие стабилизирующему отбору в популяции. "А привяжи вы ко мне пилу, я задним ходом ещё и лес валить могу".
Если представить себе ситуацию "и под каждым ей кустом был готов и стол, и дом" в силу неслыханного развития каких-нибудь нанотехнологий и прочих производительных сил, на выходе мы по-прежнему получим фирмы, брэнды, "почтовые ящики", использующие самую малую возможность "сделать по-своему", которую предоставляют эти нанотехнологии - и обменяться продуктами, полученными через эту возможность.
В любой форме - со смежниками по безналу или на базаре за звонкое серебро, в зависимости от господствующих в популяции убеждений и личного темперамента.
Собственно, всё. Со временем я попробую применить изложенное к архиблагодатному вопросу "что ещё возможно в экономике, кроме рынка?"
Спасибо за внимание.
ПостСкриптум. Ах да, феномен, который мы называем нацией, в изложенном представлении можно рассматривать как продукт отождествления
Которая начинает "делать по-своему, как умеем только мы, на обмен". Чтобы сохраниться.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.
