Судя по новостям, у нас тут недавно случился какой-то праздник массовых репрессий. В смысле день памяти таковых или нечто вроде.

Под это дело, естественно, плебсу подсунули битое зеркало, в одной половине которого плебс наблюдал собственное, искажённое от страха и горя лицо, а во второй кривлялись всяческие властители дум и инженеры человеческих душ. Разговаривали просто, по-солдатски: "Можно ли оправдать массовые репрессии?" И вместе с плебсом, подвизгивая, выводили "нннннееееееетттт".

Без ёрничанья, полезный праздник. Люди должны быть морально сыты, а поварских ухищрений смета не предусматривает. Ать-два, пожелтевшие бумажки "Дела №" - и ладно бы показали самое интересное: донос... ан нет - три-четыре, горе родственников, "семьсот повешенных", поп с кадилом, катарсис. Ничего, пипл хавает.

Хотя, скажем, лично мне понятно, что массовые политические репрессии вполне могут быть оправданы. В зависимости от того, кто, кого, каким способом, в каких целях и по какому поводу. А равно от того, кто, с какими намерениями и перед кем их оправдывает. Ну нету тут вечных и бесконечных универсальных инвариантных морально-нравственных аксиом.

А если Вы лично думаете, что такие абсолюты есть, то ими Вас и поимеют под лозунгом "что угодно, лишь бы не".

Общая Теория Всего по поводу массовых политических репрессий имеет сказать следующее.

Сначала предельно краткий конспект для тех, кто уже забыл, что я нёс в порядке Общей Теории Всего раннее.

Общая Теория Всего основана на идее примата стабилизирующего отбора в человеческой популяции. Она, теория, постулирует, что человеческая популяция ограничивает девиантное (неожиданное, ненормальное, ситуационно полезное или вредное) поведение с помощью "поведенческих выгородок", которые защищают отдельные подвиды девиантов от нормальных и наоборот.

Я полагаю, что всего существует четыре класса девиантов, получаемые классификацией по двум категориям. Первая, "причина", даёт "неспособность" или "нежелание" девианта соответствовать норме, вести себя нормально, и вторая, "эффект" - "недотягивание" или "превосхождение" девиантом нормы.

"Выгородки" таким образом принимают форму четырёх (анти)общественных институций, которые лично мне удобно называть "семьёй", "школой", "тюрьмой" и "армией".

За границами этих институций - или, точнее, ограниченная этими институциями - в человеческой популяции рулит стайность, стадность, на которую из уважения к виду хомо сапиенс я считаю возможным прилепить ярлык "коммунальность".

Коммунальность проявляет себя в нормализации членов общества, в бескомпромиссном обламывании их под общий шаблон, в затаптывании инаких. Без тех концессий, которые предлагают семья, школа, тюрьма или армия.

Выгородки могут влиять и влияют на коммунальность, модулируют её проявления как минимум фактом своего существования. Кроме того, воплощаясь в организации, существующие в том числе в коммунальном аспекте, эти институции неизбежно вовлекаются в коммунальные процессы - воплощающие их организации борются между собою за социальные блага для своих членов.

Однако из вышеизложенного следует, что у каждой из этих организаций будет своё "место силы"- тот подвид девиантов, с которыми они работают.

А это значит, что борьба между ними либо не может быть выиграна ни одной из четырёх сторон, либо (реалистичнее) стоимость такого выигрыша и поддержания в обществе гегемонии семьи, школы, тюрьмы или армии будет настолько высока, что окажется несовместимой с существованием в том же коммунальном аспекте сколько-нибудь сложных структур и организаций. Проще говоря, общество деградирует и/или оказывается неспособным к развитию.

По моему мнению, государство возникает как средство снижения затрат на борьбу между антиобщественными институциями. Государство связывает их с собой отношениями господства и следит, чтобы не увлекались. Да, и само государство тоже существует как организация в коммунальном аспекте, и оно подвержено влиянию коммунальности - на которую, напомню, в свою очередь влияют упомянутые выгородки. Обратная связь.

Подробнее об этом я распространялся ранее. Теперь приложу распространённое к вопросу репрессий, массовых и политических.

По моему мнению, отличием "просто политических" потрясений от потрясений "революционных" оказывается наблюдаемый сдвиг параметров "нормального" поведения.

Банально: меняются воспроизводимые отношения собственности, становятся допустимыми ранее запрещённые или немыслимые формы социальной борьбы (новые способы обогащения, возмездия, искусства и т. п.), прежние условности обессмысливаются. Это и есть наблюдаемое отличие революции от "просто погулять вышли".

Это означает рассогласование сместившихся границ поведенческих выгородок с остающимися на месте ранешними границами антиобщественных институций и организаций, в которые эти институции воплощены. Проще говоря, с одной стороны куча "новых" девиантов оказывается без присмотра соответствующих организаций, а с другой, под присмотр попадают "вчерашние нормальные".

При этом смещение неполное, то есть часть "вчерашних" девиантов по-прежнему остаётся в пределах соответствующей институции, оказываясь одновременно основой её сохранения и препятствием к развитию.

[дальнейшие циферки - это не сноски, а выноски]

Очевидно, что здесь в силу инстинкта самосохранения массы людей обязательно начнётся процесс нового совмещения границ институций и организаций с изменившимися границами нормального поведения.

Если границы разошлись сильно (1), то этот процесс воспринимается наблюдателем как создание чего-то нового с нуля и полное уничтожение предыдущей версии институции или организации (чаще только организации). Если нет, то задача сводится к перераспределению ответственности и полномочий (2), заданию или упразднению традиций и обычаев и т. п..

И вот этот процесс передвижения одних границ за другими между институциями и организациями не согласован - как минимум рассинхронизирован (3). Это означает, что борьба между антиобщественными институциями резко обостряется вне зависимости от желания людей, их обеспечивающих.

Поэтому всякое пост-революционное государство постольку, поскольку вынуждено существовать среди "завоеваний революции" - вне зависимости от отношения конкретных администраторов к этим завоеваниям - оказывается перед необходимостью обширного вмешательства (4). Или, если хотите, вмешательства массового. В противном случае оно теряет резон к существованию в глазах подданных/граждан - вне зависимости от лояльности таковых и их отношения к судьбоносным переменам.

Государство имеет доступ к процессу передела коммунального пространства - то есть процессу согласования нормального поведения - через средства пресечения преступного поведения (5).

Это, опять-таки вне зависимости от желания участников процесса ан масс и по отдельности, ведёт к фактическому отождествлению ненормального и преступного поведения.

Итого массовое поражение в правах по политическим мотивам оказывается неизбежным следствием революционных потрясений в популяции, сохранившей/воссоздавшей государство, безразлично того, кто победил, как всё прекрасно начиналось и сколь бескровно шло поначалу.

Относиться к этой неизбежности можно (и, наверное, нужно) по-разному, но она присутствует. Если Вам кто-то скажет, что "вот у нас-то всё получится без", то его надо канделябром.

Что следует из такого понимания вопроса (не путать с отношением к нему) и пути вывода этого понимания? Что обычно, соломки подстелить - я выше циферками обозначил, где можно упасть.

1) В методическом обеспечении всякой организации (учреждения), воплощающей (анти)общественную институцию, о которых шла речь выше, должны присутствовать документы или их части, определяющие быструю и дешёвую её, организации, ликвидацию в случае наступления чрезвычайных (читай: р-революционных) обстоятельств. Дешёвую, главное, в смысле человеческих жизней и судеб, а не просто по деньгам.

2) Там же должны присутствовать документы, определяющие полномочия и ответственность персонала организации в вопросе адаптации новых практик и прекращения старых при наступлении чрезвычайных обстоятельств, применительно к целям существования организации.

Считайте, что в п. п. 1 и 2 я ратую за подробную "департаментскую инструкцию на случай революции". Смешно, да, ведь "На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия". Сколько бы жизней в Гражданскую спасло.

3) Мне представляется, что сколько-нибудь солидные р-революционные предвкушения обязательно должны включать в себя предвосхищение некой инстанции, чьей единственной целью станет синхронизация ввода в действие декретов из различных областей жизни. Сам процесс синхронизации в основном будет состоять из торможения и забалтывания публичных случаев острых противоречий между различными организациями (учреждениями) из упомянутых выше. То есть - не парламент, парламент это другое; так, сборище представителей по профессиональному признаку, вопящих друг на дружку с трибуны, марионеток исполнительного комитета, которые в нужный момент визируют несколько декретов разом. И это "разом" - главное.

Признаться, не припомню революционеров, которые бы этим заботились, ибо "здесь полная быстрота нужна" и "какой получится, такой получится". И всё же.

4) Те же предвкушения повинны включать в себя список неприкосновенных профессий - точнее, список возможных поражений в правах лиц некоторых профессий, при этом возможные поражения тождественны поражениям дорогим в организационном смысле. Это нужно с тем, чтобы, не ограничивая массовидность репрессий, - это невозможно - ограничить их жестокость (читай: дешевизну) и не допустить перерасхода человеческого материала.

Опять же, п. п. 3 и 4 с точки зрения самих р-революционеров звучат смешно, однако представим себе, что революция варится долго, десятилетиями, и есть время согласовать её ужимки и прыжки с обывателями вроде меня. Так, чтобы эти ужимки к тому времени, когда грянет, стали бы вполне конвенционны.

5) Мне думается, что массовые политические репрессии должны быть интегрированы в повседневную полицейскую практику до-, контр- и пост-революционного государства в предельно мягкой, прививочной форме. Штрафы в червонец за перепост неблагонадёжного (без удаления), домашний арест на полчаса для каждого из ста тысяч митингующих и т. п.. Что угодно, лишь бы удлинить дорогу к массовым расстрелам в надежде, что её удастся не пройти полностью.

В общем, хау, я сказал. Если среди читателей, в чём я сомневаюсь, найдутся по-настоящему упёртые персонажи, которые пойдут за революцию/контрреволюцию до конца, то им просьба учесть сказанное.

А то будут потом скучные бородатые мужчины в чёрных платьях заклинать над очередными могильниками. Зачем, спрашивается? Скучно и неэстетично.

Спасибо за внимание.

---

А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.

---