Сначала скажу, что я считаю концепцию "русский народ как старший брат в семье народов" принципиально порочной по многим причинам.
На полях замечу, что от неё может быть кратковременная и ограниченная польза в весьма сложном сочетании условий (см. "советская эпоха", и то далеко не во всём и отнюдь не всегда), которого в настоящее время не наблюдаю. Да и её незаменимость в том сочетании условий я не взялся бы отстаивать.
А теперь о "братстве народов" вообще. В моём понимании, которого я никому не навязываю.
Кто такой "брат"? Близкий человек, член семьи, всё время рядом.
В чём это выражается технически? В том, что Вы можете с очень большой долей вероятности правильно предсказать или понять поведение другого человека, не противоречащее Вашему. При этом он не перестаёт быть другим человеком (сиамские близнецы не считаются).
Если у Вас нет расщепления личности, то такое не противоречащее Вашему поведение другого человека, которое Вы можете предсказать или понять*, очень сильно похоже на Ваше собственное.
* - противоречащее Вашему поведение, которое Вы можете достаточно легко правильно предсказать или понять, как правило, есть поведение врага или раба (соперника или прислуги).
Похожим поведение может быть двояко: либо люди в одинаковой ситуации делают одно и то же, выбирая из множества вариантов, либо люди в одинаковой ситуации воздерживаются от одного и того же.
Отсюда можно дать определение "братства" как переживания правильности предсказания или правильности понимания чужого поведения, схожего с Вашим и не противоречащего ему. Подчеркну, что это переживание "братства" - приятное. Не такое сильное, как "я угадал убийцу на середине книгиАгаты Кристи Джона Диксона Карра", но того же разряда и происхождения. И более частое, потому что естественное.
Так вот, национальный аспект народа - это сумма ограничений на поведение его представителя. Ограничений, естественно, не абсолютных, но выраженных в значимом снижении вероятности того или иного варианта поведения.
Здесь не только "традиции" и "обычаи", здесь куча производных от них, потому что изобретатели "традиций" и "обычаев" не попадали и в малый процент ситуаций, в которых взывают к их изобретениям.
Отсюда видно, что "братство народов", во-первых, возможно. Вполне может оказаться достаточно общего места в своих и чужих национальных ограничениях, чтобы представители разных народов в эти ограничения не упирались.
Во-вторых, однако, в этом общем пространстве для проявления "братства народов" должно быть достаточно мало доступных вариантов поведения, мало выбора, мало свободы. В противном случае все эти производные от "традиций" и "обычаев" уведут представителей разных народов в разные стороны.
Пусть выбранные варианты и не противоречат один другому, но они будут непредсказуемы и малопонятны друг для друга.
Верно и обратное. Навязанное в условиях малого выбора "братство народов" позволит выбирать из того малого доступного ассортимента быстрее, а то и правильнее, а в итоге дешевле. Что организатор и спонсор выбора не может не отметить.
Следовательно, "братство народов" вполне может состояться как массовое переживание в условиях различных лишений и ограничений, однако ослабевает вместе с этими лишениями и ограничениями.
Например, рискну предположить, что с развитием нынешней экономической ситуации на Украине вполне искренних призывов к "братской помощи" мы будем слышать всё больше.
Другой пример: "братство народов", заметное в существующих в русской среде многонациональных группах со сравнительно высоким уровнем жизни и слабо ограниченным поведением, заставляет предположить лишения и ограничения, которые эти группы испытывают, и которые неочевидны нам, русским.
Естественным предположением здесь станет отождествление этих ограничений с самим нашим, русских наблюдателей, существованием, откуда следует отношение этих преуспевающих многонациональных групп к русским как к врагам или рабам.
Наконец, сделаю замечание о том, как "братством народов", по моему мнению, надо распорядиться.
Конечно же, научиться его включать и выключать на входе и выходе из областей поведения, где постоянно - в мирное время тоже - действуют те самые лишения и ограничения.
Во-первых, это верно для всех служивых людей, вынужденных к совместной работе, особенно нижних чинов. "Братство народов" как навязанное переживание здесь стимулирует унификацию поведения и тем удешевляет службу и увеличивает быстроту её реакции в ограничениях, навязанных извне, врагом или подданным.
Во-вторых, это верно для школы: в большей степени учеников, в меньшей степени учителей. Отсюда, кстати, следует необходимость внешкольных организаций, занятых постановкой и развитием национального сознания у детей и молодёжи. Отмечу, что носитель национального сознания, понимающий уместность его проявления, намного полезнее для своего народа, чем условный свiдомит. И опаснее для представителей других народов в гонке за жизненным успехом.
В-третьих, это верно для тюрьмы и для любого существующего юридически или фактически сообщества людей, поражённых в правах и возможностях. То бишь подгонка условий отбытия наказания под проявление "братства народов" вполне разумна. Дополнительно замечу, что связное сообщество инвалидов как публичный носитель "братства народов" в обществе есть решение, близкое к идеальному, облегчающее жизнь и самим инвалидам, и обществу, частью которого они являются.
Наконец, в-четвёртых, на глубине в одну-две ссылки должна существовать достаточно простая, объёмная, применимая, известная и корректная шпаргалка по межнациональным семьям. Буквально с раскладом по национальностям, у кого что принято, начиная с поз. Анонимного авторства (анониму присвоить не менее, чем майора). Изложенная на двух языках: мужском и женском. Зачем? Чтобы "жили они долго и счастливо" и, главное, чтобы дети не мучались всю жизнь от того, что со временем в отсутствие такой шпаргалки (гигабайта на три, не больше) оказалось бы дурным порывом молодости.
И это всё, что я хотел сказать о "братстве народов". Спасибо за внимание.
На полях замечу, что от неё может быть кратковременная и ограниченная польза в весьма сложном сочетании условий (см. "советская эпоха", и то далеко не во всём и отнюдь не всегда), которого в настоящее время не наблюдаю. Да и её незаменимость в том сочетании условий я не взялся бы отстаивать.
А теперь о "братстве народов" вообще. В моём понимании, которого я никому не навязываю.
Кто такой "брат"? Близкий человек, член семьи, всё время рядом.
В чём это выражается технически? В том, что Вы можете с очень большой долей вероятности правильно предсказать или понять поведение другого человека, не противоречащее Вашему. При этом он не перестаёт быть другим человеком (сиамские близнецы не считаются).
Если у Вас нет расщепления личности, то такое не противоречащее Вашему поведение другого человека, которое Вы можете предсказать или понять*, очень сильно похоже на Ваше собственное.
* - противоречащее Вашему поведение, которое Вы можете достаточно легко правильно предсказать или понять, как правило, есть поведение врага или раба (соперника или прислуги).
Похожим поведение может быть двояко: либо люди в одинаковой ситуации делают одно и то же, выбирая из множества вариантов, либо люди в одинаковой ситуации воздерживаются от одного и того же.
Отсюда можно дать определение "братства" как переживания правильности предсказания или правильности понимания чужого поведения, схожего с Вашим и не противоречащего ему. Подчеркну, что это переживание "братства" - приятное. Не такое сильное, как "я угадал убийцу на середине книги
"Вить, вставай!" - "Не стреляй, брат, пожалуйста, не стреляй!" - "Ты что, брат? Вставай давай, всё." - "Прости, брат! Не стреляй, пожалуйста, не убивай." - "- Брат!" - "- Не стреляй." - "Ты брат мой! Ты же мне вместо отца был. Я же тебя папой называл. Что ты? А помнишь, я на рыбалке ногу проколол? Ты меня тащил десять километров домой. А помнишь, я сома испугался, ...а ты смеялся надо мной? Помнишь ведь?"Теперь о народах. Я говорил о народе недавно, но это было сказано вообще, и из сказанного легче выводится социальный аспект. Здесь же речь пойдёт о национальном аспекте.
Так вот, национальный аспект народа - это сумма ограничений на поведение его представителя. Ограничений, естественно, не абсолютных, но выраженных в значимом снижении вероятности того или иного варианта поведения.
Здесь не только "традиции" и "обычаи", здесь куча производных от них, потому что изобретатели "традиций" и "обычаев" не попадали и в малый процент ситуаций, в которых взывают к их изобретениям.
Отсюда видно, что "братство народов", во-первых, возможно. Вполне может оказаться достаточно общего места в своих и чужих национальных ограничениях, чтобы представители разных народов в эти ограничения не упирались.
Во-вторых, однако, в этом общем пространстве для проявления "братства народов" должно быть достаточно мало доступных вариантов поведения, мало выбора, мало свободы. В противном случае все эти производные от "традиций" и "обычаев" уведут представителей разных народов в разные стороны.
Пусть выбранные варианты и не противоречат один другому, но они будут непредсказуемы и малопонятны друг для друга.
Верно и обратное. Навязанное в условиях малого выбора "братство народов" позволит выбирать из того малого доступного ассортимента быстрее, а то и правильнее, а в итоге дешевле. Что организатор и спонсор выбора не может не отметить.
Следовательно, "братство народов" вполне может состояться как массовое переживание в условиях различных лишений и ограничений, однако ослабевает вместе с этими лишениями и ограничениями.
Например, рискну предположить, что с развитием нынешней экономической ситуации на Украине вполне искренних призывов к "братской помощи" мы будем слышать всё больше.
Другой пример: "братство народов", заметное в существующих в русской среде многонациональных группах со сравнительно высоким уровнем жизни и слабо ограниченным поведением, заставляет предположить лишения и ограничения, которые эти группы испытывают, и которые неочевидны нам, русским.
Естественным предположением здесь станет отождествление этих ограничений с самим нашим, русских наблюдателей, существованием, откуда следует отношение этих преуспевающих многонациональных групп к русским как к врагам или рабам.
Наконец, сделаю замечание о том, как "братством народов", по моему мнению, надо распорядиться.
Конечно же, научиться его включать и выключать на входе и выходе из областей поведения, где постоянно - в мирное время тоже - действуют те самые лишения и ограничения.
Во-первых, это верно для всех служивых людей, вынужденных к совместной работе, особенно нижних чинов. "Братство народов" как навязанное переживание здесь стимулирует унификацию поведения и тем удешевляет службу и увеличивает быстроту её реакции в ограничениях, навязанных извне, врагом или подданным.
Во-вторых, это верно для школы: в большей степени учеников, в меньшей степени учителей. Отсюда, кстати, следует необходимость внешкольных организаций, занятых постановкой и развитием национального сознания у детей и молодёжи. Отмечу, что носитель национального сознания, понимающий уместность его проявления, намного полезнее для своего народа, чем условный свiдомит. И опаснее для представителей других народов в гонке за жизненным успехом.
В-третьих, это верно для тюрьмы и для любого существующего юридически или фактически сообщества людей, поражённых в правах и возможностях. То бишь подгонка условий отбытия наказания под проявление "братства народов" вполне разумна. Дополнительно замечу, что связное сообщество инвалидов как публичный носитель "братства народов" в обществе есть решение, близкое к идеальному, облегчающее жизнь и самим инвалидам, и обществу, частью которого они являются.
Наконец, в-четвёртых, на глубине в одну-две ссылки должна существовать достаточно простая, объёмная, применимая, известная и корректная шпаргалка по межнациональным семьям. Буквально с раскладом по национальностям, у кого что принято
И это всё, что я хотел сказать о "братстве народов". Спасибо за внимание.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.
