Ещё немного о моих взглядах на высокое. Или: о чём я думаю, когда есть время обдумать, но лень обсуждать - что "бои за историю", что будничный трансграничный перелай. Сами понимаете: хочется обозвать всё одними и теми же словами и вернуться к работе. Обзову и вернусь.
А от примеров я воздержусь со всем возможным усилием, ибо сказанное в скромности своей адресую людям самых разных убеждений и по самым разным поводам.
Начну с того, что не слишком отличаю человеческое воображение от человеческой памяти. Всё-таки голова одна и та же.
Место силы памяти: картины того, что уже точно не может случиться заново.
Однако Экклезиаст издревле учит нас: "Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после".
Другими словами, мозги человеческие (и не только) заточены на распознаниепаттернов образов, так что человек, стервец он этакий, и в самом что ни на есть новом продолжит находить прежние черты и распознавать это новое как рекомбинацию уже известных образов на радость Экклезиасту ("что было, то и будет"). При этом считать распознанное он да, будет новым: не помню, не знаю, впервые вижу, я открыл, это моё ("нет памяти о прежнем").
Не хотите Экклезиаста, нате вам Чехова: "А по моему взгляду, электрическое освещение — одно только жульничество... Всунут туда уголек, да и думают глаза отвести! Нет, брат, уж если ты даешь освещение, то ты давай не уголек, а что-нибудь существенное, этакое что-нибудь особенное, чтоб было за что взяться! Ты давай огня — понимаешь? — огня, который натуральный, а не умственный!" Жжёт Жигалов. Нового хочет.
То есть место силы памяти меньше, чем кажется, и той силы тоже меньше. О, сила есть, но это лишь та сила, которую человеку даёт память о себе самом: не "тогда оно так было", а "тогда я таким был". Без шуток, вещь полезная: сопоставлять себя нынешнего с собой тогдашним. Она же вещь затратная: запоминать за собой сложно, приходится записывать; например, дневник вести. А "вещь полезная в узком смысле слова" плюс "затратная" итого даёт "занятие ею всерьёз - оно сильно не для всех".
С воображением проще и доступнее: это всего лишь работа мозга вхолостую. Распознавать образы мозг может, - более того, ничего кроме и не умеет (всё остальное прошито) - а самих образов, случилось так, нет. Ну, и пошла писать губерния.
Станислав Лем таким макаром пилота Пиркса мучал, с тёплой водой и глухой маской. По жизни всё же не столь жёстко.
Надеюсь, что не оскорблю зрителей, если заявлю, что у читателей с воображением получше, потому что читатели больше тренируются. А и оскорбил бы... идите отседова, зрители, блокбастеру какому-нибудь причаститесь, чтобы со спецэффектами, бдыщь и бух, а у меня тут буквы: более того, кириллица.
К чему я это всё? К тому, что человек большую часть своей жизни проводит в мире виртуальном, воображаемом: человек живёт не в мире того, что "происходит" или "точно произошло", а в мире того, что "может быть" и "как оно могло бы быть на самом деле". И отношения человеческие тоже существуют именно в этом виртуальном мире, лишь частью которого состоит мир реальный.
Отношения сугубо реальные, то есть полностью определяемые тем, что "происходит" - это, например, штыковая атака. Усугублю - это время между сеансами комиссарского бреда. Пресловутый "ветеранский синдром" (в том числе прославляемый), кстати, и есть неспособность субъекта виртуализировать, развернуть обратно в "может быть" свой мир, свёрнутый войной к тому, что "происходит", к штыковой атаке.
Да, а комиссар есть психотерапевт без клятвы Гиппократа, если что. Сифас, ну ты понял...
Отсюда вся эта лирика про "по-настоящему", "ты бы пошёл с ним в разведку", "есть ли в нём огонь натуральный, а не умственный". Такая лирика может быть понята и принята как обезболивающее при лечении людей больных или искалеченных прошлой войной, или как то же обезболивающее при подготовке к блицкригу. Особенно интересно, когда оно совпадает, то есть интервал между войнами слишком короткий.
Однако в их отсутствие эта лирика "настоящего" сводится к восхищению чужой узколобостью, а без штыковой атаки где-то поблизости в прошлом или будущем ("длинный мир") такая лирика порождает и выкармливает... смекалку, хваткость, куркулизм, жлобство (нужное подчеркнуть). Ради Ктулху, не устраивайте кооперативное движение в конце этого периода.
Верно и утверждение от противного: большую часть обывательских действий, большую часть "поведения нормального человека" задаёт виртуальная составляющая мира, в котором он обитает. "Я делаю или не делаю то-то и то-то не потому, что А существует, а потому, что А может быть", причём "может быть" здесь ещё и "могло быть в прошлом", и "может статься в будущем".
Столкновение воображаемых миров не особенно отличается от столкновения воображаемых тел. Физика, прикладная механика, сопромат, в базовых курсах которых приближение на приближении едет и приближением погоняет.
В виртуальных мирах в итоге их столкновения (хотя бы через перелаивание двух комментаторов статьи в интернет-медиа) у людей меняется та самая мера виртуальности события: в пределе "эва оно как было на самом деле, а я-то, дурак, думал..." или "да, вот это единственно верный путь кмытому слону светлому, тёплому и чистому..."
Вследствие того плывёт и "поведение нормального человека", а там уже и сама "норма" в масштабах общества.
Здесь я позволю себе записать весьма важную вещь. Эти виртуальные изменения человеку привычнее всего описывать через страх (А как потеря, предельная виртуализация события, сведение его вероятности к нулю) и через интерес (А как приобретение, реализация/воплощение, увеличение вероятности осуществления). Однако такое понимание - "потеря/приобретение" - всецело завязано на отношения собственности ("я открыл, это моё").
Чисто технически то же самое можно объяснить не только через отношения собственности ("потеря/приобретение", "страх"/"интерес"), но и через отношения власти, отношения участия или отношения независимости, то есть безо всяких "страхов" и "интересов". И описывают. Паки и паки другими словами. Некоторые доктрины и построения заведены именно на такие, не столь простые и менее привычные описания всё тех же состояний - и на этом основании доктрины претендуют на элитарность, а то и на истину. Caveat emptor.
Другая не менее важная вещь. Сдвиг "нормы" ("мимо окон Овертона я без шуток не хожу"©) как для субъекта, нагнетающего виртуальные изменения, так и для его критика может быть целью, а может быть побочным следствием - если нагнетающий субъект или критик хотят, скажем, всего лишь известности или платы за рекламу.
Отсюда возможны как критика увлечённого дурака за подрывную работу, так и критика врага, которому нужна твоя смерть, за небольшие и в чём-то милые, соответствующие свободам слова и совести художественные преувеличения. И ошибка первого рода, и ошибка второго рода в случаях, когда критикуемый отвечает из собственных соображений, порождают цветистые дискурсы.
Пожалуй, здесь и закончу, ибо дальше воздерживаться от примеров не представляется возможным.
Спасибо за внимание.
А от примеров я воздержусь со всем возможным усилием, ибо сказанное в скромности своей адресую людям самых разных убеждений и по самым разным поводам.
Начну с того, что не слишком отличаю человеческое воображение от человеческой памяти. Всё-таки голова одна и та же.
Место силы памяти: картины того, что уже точно не может случиться заново.
Однако Экклезиаст издревле учит нас: "Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после".
Другими словами, мозги человеческие (и не только) заточены на распознание
Не хотите Экклезиаста, нате вам Чехова: "А по моему взгляду, электрическое освещение — одно только жульничество... Всунут туда уголек, да и думают глаза отвести! Нет, брат, уж если ты даешь освещение, то ты давай не уголек, а что-нибудь существенное, этакое что-нибудь особенное, чтоб было за что взяться! Ты давай огня — понимаешь? — огня, который натуральный, а не умственный!" Жжёт Жигалов. Нового хочет.
То есть место силы памяти меньше, чем кажется, и той силы тоже меньше. О, сила есть, но это лишь та сила, которую человеку даёт память о себе самом: не "тогда оно так было", а "тогда я таким был". Без шуток, вещь полезная: сопоставлять себя нынешнего с собой тогдашним. Она же вещь затратная: запоминать за собой сложно, приходится записывать; например, дневник вести. А "вещь полезная в узком смысле слова" плюс "затратная" итого даёт "занятие ею всерьёз - оно сильно не для всех".
С воображением проще и доступнее: это всего лишь работа мозга вхолостую. Распознавать образы мозг может, - более того, ничего кроме и не умеет (всё остальное прошито) - а самих образов, случилось так, нет. Ну, и пошла писать губерния.
Станислав Лем таким макаром пилота Пиркса мучал, с тёплой водой и глухой маской. По жизни всё же не столь жёстко.
Надеюсь, что не оскорблю зрителей, если заявлю, что у читателей с воображением получше, потому что читатели больше тренируются. А и оскорбил бы... идите отседова, зрители, блокбастеру какому-нибудь причаститесь, чтобы со спецэффектами, бдыщь и бух, а у меня тут буквы: более того, кириллица.
К чему я это всё? К тому, что человек большую часть своей жизни проводит в мире виртуальном, воображаемом: человек живёт не в мире того, что "происходит" или "точно произошло", а в мире того, что "может быть" и "как оно могло бы быть на самом деле". И отношения человеческие тоже существуют именно в этом виртуальном мире, лишь частью которого состоит мир реальный.
Отношения сугубо реальные, то есть полностью определяемые тем, что "происходит" - это, например, штыковая атака. Усугублю - это время между сеансами комиссарского бреда. Пресловутый "ветеранский синдром" (в том числе прославляемый), кстати, и есть неспособность субъекта виртуализировать, развернуть обратно в "может быть" свой мир, свёрнутый войной к тому, что "происходит", к штыковой атаке.
Да, а комиссар есть психотерапевт без клятвы Гиппократа, если что. Сифас, ну ты понял...
Отсюда вся эта лирика про "по-настоящему", "ты бы пошёл с ним в разведку", "есть ли в нём огонь натуральный, а не умственный". Такая лирика может быть понята и принята как обезболивающее при лечении людей больных или искалеченных прошлой войной, или как то же обезболивающее при подготовке к блицкригу. Особенно интересно, когда оно совпадает, то есть интервал между войнами слишком короткий.
Однако в их отсутствие эта лирика "настоящего" сводится к восхищению чужой узколобостью, а без штыковой атаки где-то поблизости в прошлом или будущем ("длинный мир") такая лирика порождает и выкармливает... смекалку, хваткость, куркулизм, жлобство (нужное подчеркнуть). Ради Ктулху, не устраивайте кооперативное движение в конце этого периода.
Верно и утверждение от противного: большую часть обывательских действий, большую часть "поведения нормального человека" задаёт виртуальная составляющая мира, в котором он обитает. "Я делаю или не делаю то-то и то-то не потому, что А существует, а потому, что А может быть", причём "может быть" здесь ещё и "могло быть в прошлом", и "может статься в будущем".
Столкновение воображаемых миров не особенно отличается от столкновения воображаемых тел. Физика, прикладная механика, сопромат, в базовых курсах которых приближение на приближении едет и приближением погоняет.
В виртуальных мирах в итоге их столкновения (хотя бы через перелаивание двух комментаторов статьи в интернет-медиа) у людей меняется та самая мера виртуальности события: в пределе "эва оно как было на самом деле, а я-то, дурак, думал..." или "да, вот это единственно верный путь к
Вследствие того плывёт и "поведение нормального человека", а там уже и сама "норма" в масштабах общества.
Здесь я позволю себе записать весьма важную вещь. Эти виртуальные изменения человеку привычнее всего описывать через страх (А как потеря, предельная виртуализация события, сведение его вероятности к нулю) и через интерес (А как приобретение, реализация/воплощение, увеличение вероятности осуществления). Однако такое понимание - "потеря/приобретение" - всецело завязано на отношения собственности ("я открыл, это моё").
Чисто технически то же самое можно объяснить не только через отношения собственности ("потеря/приобретение", "страх"/"интерес"), но и через отношения власти, отношения участия или отношения независимости, то есть безо всяких "страхов" и "интересов". И описывают. Паки и паки другими словами. Некоторые доктрины и построения заведены именно на такие, не столь простые и менее привычные описания всё тех же состояний - и на этом основании доктрины претендуют на элитарность, а то и на истину. Caveat emptor.
Другая не менее важная вещь. Сдвиг "нормы" ("мимо окон Овертона я без шуток не хожу"©) как для субъекта, нагнетающего виртуальные изменения, так и для его критика может быть целью, а может быть побочным следствием - если нагнетающий субъект или критик хотят, скажем, всего лишь известности или платы за рекламу.
Отсюда возможны как критика увлечённого дурака за подрывную работу, так и критика врага, которому нужна твоя смерть, за небольшие и в чём-то милые, соответствующие свободам слова и совести художественные преувеличения. И ошибка первого рода, и ошибка второго рода в случаях, когда критикуемый отвечает из собственных соображений, порождают цветистые дискурсы.
Пожалуй, здесь и закончу, ибо дальше воздерживаться от примеров не представляется возможным.
Спасибо за внимание.
