Потеря здесь не в том, что какая-то точка зрения на дела земные будет звучать тише. Стараниями самого Константина Анатольевича немалое количество точек зрения появилось вообще: и в поддержку, и в возражение, и с вопросами, и с насмешкой; появилось в такое время... как раз "на обломках", когда начал отступать шок девяностых, когда в России возникла потребность не в подгонке сказок или ужасных историй о прошлом или будущем под нынешнюю панораму, а потребность в том самом анализе, в сопоставлении своего и чужого хода мысли.
Крылов тут помог обществу, стране и народу так, что на улицы собственного имени (ладно, не сейчас, ладно, хотя бы во второй половине XXI века) наработал. Повторю: и тем помог, кто соглашался, и тем помог, кто возражал. Даже тем, кто весело гыгыкал и гыгыкает сейчас, хотя они-то уж этого не признают.
Я вижу очень большую потерю здесь в культуре рассуждения, в ограничениях, в качестве формулировок и в объяснениях автора, откуда эти формулировки берутся. Последовательность объяснения сложного вопроса, воспроизводимость итога этого объяснения, ясность даже сложного хода мысли, непротиворечивость выводов из него: начиная с некоторой сложности рассуждений о некотором множестве вопросов в наше время - это такая драгоценность, что 52 года жизни вместо 92 видятся мне огромной потерей не только для самого умершего, но и для общества, в котором он жил и работал, и в котором остаёмся жить и работать мы.
Земля пухом. Об этом мёртвом либо хорошо.
Крылов тут помог обществу, стране и народу так, что на улицы собственного имени (ладно, не сейчас, ладно, хотя бы во второй половине XXI века) наработал. Повторю: и тем помог, кто соглашался, и тем помог, кто возражал. Даже тем, кто весело гыгыкал и гыгыкает сейчас, хотя они-то уж этого не признают.
Я вижу очень большую потерю здесь в культуре рассуждения, в ограничениях, в качестве формулировок и в объяснениях автора, откуда эти формулировки берутся. Последовательность объяснения сложного вопроса, воспроизводимость итога этого объяснения, ясность даже сложного хода мысли, непротиворечивость выводов из него: начиная с некоторой сложности рассуждений о некотором множестве вопросов в наше время - это такая драгоценность, что 52 года жизни вместо 92 видятся мне огромной потерей не только для самого умершего, но и для общества, в котором он жил и работал, и в котором остаёмся жить и работать мы.
Земля пухом. Об этом мёртвом либо хорошо.